Формозов А.Н. Снежный покров в жизни млекопитающих и птиц. Зимние дневниковые записи разных лет. IV. Наблюдения по следам на снегу за поведением хищников-мышеедов (Подмосковье, 1939-1967 гг.)
Формозов А.Н.
Снежный покров в жизни млекопитающих и птиц
Из-во МГУ. 1990 г.
IV. Наблюдения по следам на снегу за поведением хищников-мышеедов (Подмосковье, 1939—1967 гг.)
Ласка, горностай
1/III 1936 Московская область. Лес у ст. Обираловка (ныне ст. Железнодорожная Горьковской ж. д.). После больших морозов и бесснежья за последнюю неделю нападало на полянах до 12—17 см снега (утром была свежая выпадка), в лесу всего 4—5 см. От морозов, очевидно, сильно пострадали грызуны. Земля очень промерзла: рыли сегодня, пробили на 37,5 см, песчаный грунт тверд, как камень; вероятно, промерзание на все 40—50 см. Возможно, в связи с этим найденные днем (около 11—12 ч после утреннего снегопада) следы ласки очень длинны. Она бегала вдоль канавы с высокой травой и ивами, ныряла под снег через каждые 4—5 см. Длина ходов в снегу от 1 до 6—8 м. Ход в разрезе — почти круг, сильно уплощенный внизу диаметр его 23—25 мм. Ласка мелкая, вероятно самка. Ход обычно идет не самым низом снега, а на высоте 2—-5 см от земли, над густой травой, местами спускаясь к ходам полевок в мертвом ковре. Ходы полевок здесь что-то плохи: я много перекопал снега, но даже помета не нашел. Прошли в общем 100—120 м ходами, но удачной охоты не отметили. Подснежных гнезд нет, а под землю ласке проникнуть, вероятно, не так легко!
20/XI 1946 г. Софрино. По довольно длинной пороше (снег стих утром в темноте), пройдя лесами 15—18 км (в полях передувало), видел следы 4—6 ласок. Одна ласка много набегала по болотцу с ивняком и высокими злаками, видимо, днем, часто залезая к основанию кочек и кустов. В одном месте я заметил, что след ее от кустов мелкими прыжками пошел к ельничку. Далее на следу были явственные отметки тела и хвоста пойманной полевки. Ласка шла прямиком.
Когда она пробежала уже 45 м, на нее напала сойка. На снегу следы крыльев птицы, отметки ударов крыльев в 3—4 местах и встревоженная поверхность снега. Здесь большая капля крови. Все следы кончались у основания небольшого трухлявого пня. Взломал пень. Из небольшого дуплышка вывалилась на снег добыча ласки пашенная полевка, молодая самка. У нее была выедена мозговая капсула, ласка ела ее сбоку. Даже ухо с отъеденной стороны осталось на месте, целы челюсти и лицевая часть черепа. Полевка поймана под снегом на месте кормежки, в ее зубах остался кусочек зеленой травы. Глубже под пнем была сама ласка (совершенно белая, маленькая). Пробежав 5 шагов, закопалась под другой пень, откуда ушла, видимо, в подземные ходы кротов.
8/ХII 1946 окрестности Никольского. Оттепель была более недели (по 6/XII), на утро 8/ХП снегопад и сухая порошка. В полях льдистая корочка толщиной до 2 см, причем снизу к ней примерзли кристаллы. Земля мерзлая. Старый снег осевший, очень плотный. Мелкие зверьки не могут пройти через эту толщу.
Ласка, рыскавшая по ржаной стерне, местах в двадцати пыталась проникнуть под снег, но, сделав ход в рыхлом слое (приподнят валиком над льдистым) длиной в 10—40 см, отправлялась дальше. Попала под снег только там, где он отстал от комков земли, образовав ходы. Землю копать ласка тоже не может: не могла проникнуть в нору к полевке, а та выселилась потом за 300 м. Ласка пыталась уйти под корку на старых следах человека, но и они обледенели. Снег, как и 19/XI, на поляне с высокой травой в среднем 18,1 см, в сомкнутом ельнике — 4,3, по стерне овса — 9,8, в поле на бугре — 4,6 см. Но кроты через этот плотный снег выбрасывают землю. 16/1 1949 г. Софрино. По сравнению с осенью бросается в глаза увеличение количества следов и длины троп ласок. Это вряд ли увеличение численности зверьков, скорее переход от подземной активности к надснежной. Для подснежной жизни снега маловато, он рыхлый. В одном месте на суходоле видел старые следы ласки-самца, искавшего полевку в снегу.
Получилось своеобразное звездоподобное сплетение бороздок и ходов: ласка только вскрывала снежные ходы, а полевка минировала снег. За экскурсию с 12 до 17 ч (ст. Софрино—Никольское) видели следы 4 ласок. Самец, поймавший полевку под кучами хвороста, унес ее прямиком на 75—80 см к норке под пнем, откуда был его старый след. Это норка к кротовым ходам. Часто пользовались кротовыми ходами и другим виденные за этот день ласки (по следам, конечно). Самец, неся полевку, оставляет более слабые и редкие следы — «поволоки», чем маленькая самочка.
Видел минирование обыкновенной полевки, спинка которой вылезала над снегом: зверек вытягивался в тонкую колбаску. Усиление деятельности ласки на снегу, вероятно, результат сильного промерзания почвы при заморозках, после схода снега. Копать землю трудно даже ножом.
15/XI 1951 г. Зеленоградская. Утром конец вчерашней оттепели, постепенно холодает. В 11 —12 ч снегопад, вечером пурга, морозит. Около 13 ч натолкнулся на свежий и довольно прямолинейный путь небольшой ласки. Вышла из пересохшей кочкарной луговины и прямиком пошла через сомкнутый спелый ельник. Подходила на пути к комлям, часть следов даже на корневых лапах, но «окна» и полянки пересекала, мало виляя в стороны. Пни и кучи хвороста специально посетила на пути в 250 м только 4 раза. В общем через ельник след ходовой— прямой, но когда вышла на широкий просек с электропередачей (луговины с кочками и отдельными елочками), пошла «челноком», держась лучше заросшей и более кочковатой части просеки. Раза два заходила в еловую опушку, но тотчас возвращалась на просек, его пересекала пять раз, но опять переходила на правую сторону и здесь шла «челноком» по кочкам. На некоторых кочках бегала в ту и другую сторону, местами крутилась и петляла у елочек и кустов. Ближе к концу следа — целые «звезды» следов у кочек и елочек, особенно у той группы, где я застал зверька.
Оборвав круг в конце путаницы следа, встал в стороне, покараулил минуты три. Ласка выбежала из кочек и побежала к трем густым приземистым елкам, потом выбежала на чистое место и тут была застрелена. Вывод: по дневным следам при дневном снегопаде можно стропить и добыть зверька с хода ли комбинируя тропление с подкарауливанием. Это была самка весом 40 г, длина тела 16 см, длина хвоста 3 см, задней ступни 4 см. В желудке — мясо и остатки кожи землеройки.
1/1V 1961 г. Зеленоградская. Под вечер пошли к опушке леса за 43-й км, но проталин там еще маловато, погода пасмурная, никаких птиц не высмотрели, видели только овсянок и сорок. Снег осел сильно, но его все еще много. У меня на участке средняя высота 20 см, в сомкнутом ельнике 12 (очень плотный и грязный), а на полянах в лесу 45 см; по опушкам же есть надувы до 50 см и более. Во многих местах под снегом вода. Есть обширные участки озерин, которые заходят в лес. В ночь выпала пороша 1—2 см высотой.
Встретили ночной след крупного горностая, а затем натолкнулись на его свежий след с потаском. Он шел почти прямиком из тех мест, куда вел ночной след. Этот — крупные прыжки (до 50 см на открытых местах, иногда четверками), местами петлявший, местами широкий плавный «челнок». Обратный с грузом: очень короткие прыжки, широкая, 10—12 см дорожка потаска, причем с одной стороны тянется непрерывная довольно широкая (2—3 см) черта, видимо, волочившегося хвоста.
Сначала нашли самого горностая: он ушел под кучку хвороста со стороны леса, так как обращенная к поляне ее сторона была сплошь укрыта снегом. Высота снега здесь 46 см. Выгнать его удалось быстро; убежал к другой куче хвороста метров за 50 и привставал там несколько раз. До добычи не докопались. Пошли в пяту. След почти прямолинейный (с легкими извивами) пересекал и поляны и очень густые посадки сосны и ели. Местами обходил воду, широко разлившуюся по низинам, и делал здесь дугу, но в общем очень уверенно шел все по одному курсу — к куче хвороста. Наконец нашли место охоты— небольшая норка в снежный берег большой лужи, где и осенью стоит вода, подпираемая насыпью шоссе. Всего зверек пронес добычу (никогда не отдыхая) по прямой 800 м, а с извивами не менее 825—830!
Вечером в лесу встретили след хоря и тоже с потаском. Видимо, в условиях подтопления охота идет легче.
29/XI 1963 г. Зеленоградская. Снега еще немного, от 3 до 7 см — все зависит от высоты травы. В лесу под елями темные оголенные пятна, лишь едва припудренные снежинками. Пороша трехсуточная, многоследица. Весь лес по существу исчерчен следамиласок, причем только следы крупных экземпляров, ви-. димо самцов. А самки, как более мелкие, больше шныряют по ходам. Земля уже сильно промерзла, вероятно не менее чем на 3—4 см (там где я копал), а может быть, и больше. Возможно, поэтому длина следов самцов очень большая, так как охотиться они могут в основном за зверьками, находящимися вне нор (копать трудно). Дважды видел следы ласок с потаском— значит, дело идет.
5/XII 1963 г. Пороша типа «мертвой» или очень короткой, так как снег шел еще в 11—12 ч дня. Ночных следов совсем нет. Слабо морозная погода. Тропили двух ласок. Следы обеих по краю луговой низины и спелого елового леса. Быть может потому, что это дневные следы, зверьки очень охотно ходили по густым пятнам молоденьких елочек, постоянно заходили на все встреченные пни и комли спелых деревьев. «Челнок» не широкий (до 10—20 м) с пологими поворотами и частыми выходами на осоковые невыкошенные участки луговины, но только близ стены леса или по мыскам из кустов и отдельных деревьев, вдающимся в луговины.
8/ХП 1963 г. Снег кончился под утро, и в свежий светлый день можно было тропить дневные следы. На травянистых полянках снег от 7 до 20, чаще 10—11 см, а на льду лужи, здесь же в лесу — всего 3,5 см. Земля на краю пахотной поляны промерзла уже на 12 см, а возможно, и больше. Ходил часов пять, тропил ласок. Видел следы не менее 15 зверьков, все крупные (вероятно, самцы). Лес здесь спелый, разреженный, с понижениями, которые в обычные годы заболочены. След самца — неправильный «челнок» с заходами к поваленным вершинам, кочкам, зарослям папоротника, пням, комлям больших деревьев. Видимо, я попал на горячий след, так как зверек часто останавливался и прислушивался, а через 170 м тропления ушел под корни ели в лесистом островке среди понижения.
Затем я взял другой след крупного самца, он шел очень узким «челноком» то по кювету дороги, заросшему кустами ивы и отдельными деревьями, то выходил из него в сложные пятна кустов; выскочил на 20 м на ржаную стерню и вернулся обратно почти тем же следом, снова пошел по кювету, выбегая на луговину. Хотя встречались норки и свежие тропки обыкновенной полевки, он ничего не поймал (в норки их не залезал). Но в кювете поймал крупную обыкновенную полевку. Тащил ее около 40 м, сначала низом кювета, потом выбрался наверх, перебежал дорогу, другой кювет, пересек луговину шириной 10 м и в пятне кустов и елочек ушел в открытый лаз крота.
В этот же день на заросшей высокой травой и подростом осины, ивы, елей просеке высоковольтной линии, где множество коротких снежных дорожек обыкновенной полевки и их нор, ход ласки совсем иной. «Челнока» почти нет, прямой ход с малыми извилинами и очень частыми разрывами уходит под траву и снег. Особенно короткий ход у самки, которая легко пробиралась дорожками полевок и быстро ушла под снег.
15/XII 1963 г. После нескольких дней сильных морозов (в Москве ниже —20------24°) пушистый снегопад 14/ХП и частичное его продолжение 15/ХП с утра.
В сомкнутых ельниках высота снега 3—5 см, на травянистых полянах до 26 см, ходить здесь стало тяжелее. Быть может, из-за мороза (утром — 17°) дневных следов я долго не встречал. Стал наталкиваться на них только уже под вечер.
На просеке с высоковольтной линией на участке 2Х10 следы ласки: 9 м хода по снегу и 6 (а может быть и более) под снегом, затем 6 м хода поверху и не менее 7 м под снегом; вышел зверек далеко от первоначальной линии хода. Около 10 м след петляет и далее совсем теряется под снегом. Видимо, след той же ласки рядом с травянистой полосой на вспаханном с глубокими бороздами участке.
Борозды заполнены снегом. Здесь только дырки в снегу: хищник, видимо, гонял полевку и выглядывал, не бежит ли она поверху. 21/XII 1963 г. Накануне весь день до 11 ч вечера была метель. Снег очень мягкий, выпало около 8 см, местами надувы. Видел свежие следы ласки на ул. Станиславского (ст. Зеленоградская) . Это переходы крупными прыжками через улицу от одного дачного участка к другому. Часть следов двойные и тройные, одной стежкой.
При переходе неглубоких канав (кюветов (зверек поднимался вверх по борту под снегом и выпрыгивал наверх прямо из снежного лаза. Из-за рыхлого снега подняться по его стенке, видимо, невозможно. В одном месте минировал снег по канавке.
4/1 1964 г. Снега на полянах 24—28, в ельниках 7—10 см. Следов ласок стало меньше, но все же, пройдя до линии электропередачи, встретил следы 4—5 особей, из них только одной самки. В одном месте след с потаском ушел под большой пень. У этого пня 3 входных и 4 выходных следа (свежего снега не было с 31/ХИ). Возможно, что некоторые убежища используются постоянно (!).
11/1 1964 г. Специально проверял травянисто-кустарниковую полосу по просеке высоковольтной линии, где много полевок и были сплошные следы ласок. Сейчас ни одного следа, но много норок в снегу, типа отдушин, в которые «встает» хищник, осматривая поверхность снега. Снега здесь больше, чем где-либо, до 35 см, и, видимо, ласки «работают» в пустотах под травой и кустами.
20/1 1984 г. Следы ласок (не более пяти), все крупные самцы. На полянах бегают охотно, но тонут на 3—3,5 см. Поволока и выволока стали большими и прыжки значительно короче. Один след у шоссе на болотистой луговине, где есть серые полевки; он петлял и несколько раз уходил под снег; далее в лесу— слабо извилистый ход с забегами к каждому комлю, в каждую группу молодых елочек, встречавшихся близко от направления пути.
Второй след вышел из кротового хода среди поникших папоротников в спелом лесу. Почти прямой ход участком леса около 230 м, потом по поляне с сосновыми посадками (ее луговой частью) 180 м с тремя большими углами и резкими изменениями курса, с заходами ко всем кустам и бугоркам. Вскоре круто повернул обратно в лес, но закопался в снег (около 30 см высотой) в кусте березы с ивками. Пробный подсчет (на луговине у посадок): на 20 шагов — подходил к елке и к 3 пенькам, 30 шагов — к 2 елкам, 1 березе, 1 пеньку, 60 шагов— почти прямой ход обратно в лес с плавными волнообразными уклонами в сторону. Подошел к кусту березы с пышным снегом и нырнул.
Специально бродил по кустам с лесным разнотравьем на просеке высоковольтной линии. Там было много следов ласок прежде. Нынче на 200—250 м ни одного свежего следа (один был сильно занесен снегом), но две отдушины ласок и одна— обыкновенной полевки. Отдушин полевок мало из-за обилия пустот в снегу. Высота его 30—40, чаще всего 36 см.
26/1 1964 г. 24-го и 25-го была метель, снег выпал очень рыхлый. В день поездки опять небольшой утренний снегопад. Всего два следа ласок, оба самца. Один след, довольно свежий (уже после утреннего снегопада), 4 раза от шоссе пересекал прямиком поляну до леса, немного рыскал в лесу и снова прямиком через поляну к шоссе, где долго шел вдоль кювета характерным поисковым «челноком». Потом опять к лесу, обратно и длинный ход вдоль кювета. Тут след ускользнул в снег. Прыжки через поляну довольно длинны (около 30 см), но поволоки и выволоки почти во всю длину прыжка. Теперь ласки вязнут не на 3, а на все 4 см (очень пухлый снег из крупных звездочек).
3/II 1964 г. После ночной пороши прошел довольно спорым ходом на лыжах с 2 до 6 ч через обычные места у поляны с сосновыми посадками, далее по просеке с электролинией и за нее вдоль лога с лугом почти до кольцевого шоссе; обратно другим параллельным маршрутом. Всего на этом пути (12— 15 км не менее) встретил 7 следов ласок. Большинство уже знакомых, «работающих» точно на тех же участках, что прежде, или на прилегающих к ним. Некоторые даже местами прошли точно теми же линиями и заходили под те же привлекательные кусты, что и раньше. Из 7 следов только один наверняка принадлежал самке, остальные — самцам. У самки прыжки при рыхлом снеге сейчас 20—25 см длиной, не более, а у самцов 30—35 см и более.
След (запорошенный) одного самца идет по всей полосе некоей с кустами на просеке электролинии, и «челнок» его на протяжении более 220 м только в одном месте перешел через дорогу (к краю картофельного поля), а в остальном все его зигзаги легли точно по заросшей полосе, где обосновались серые полевки (снег тут от 35 до 54, в среднем 44 см). В спелых ельниках следы ласки стали редки, они сконцентрировались теперь ближе к луговым полянам и опушкам, где много обыкновенных полевок.
17/II 1964. Пороша, закончившаяся утром, но снегопад скудный. Мороз утром —17°, к вечеру —21°, тихо. На обычном маршруте следы 4 ласок, из них одна самка; почти все знакомые особи. Самого крупного самца каждую экскурсию встречаю в конце поляны, где ручей и редины в высокоствольном лесу, на одном и том же месте. Интересно, что два из следов с потаском! Один (самец среднего роста) поймал что-то небольшое (землеройку или рыжую полевку) в высокоствольном сомкнутом лесу и легко прошел по рыхлому снегу, косо пересек поляну по краю сосновых посадок, а далее стал пересекать ряды сосенок, где я уже не мог его тропить. Общая длина по-таска более 120 м (это расстояние я проследил). Второй след с потаском очень крупного самца у дальнего конца поляны и ручья. Поймал что-то крупное в лесу на поляне и потащил вниз по ручью. Следы глубоки, прыжки в 2—2,5 раза короче его обычных, лапы шире расставлены, и жертва при каждом прыжке оставляет отпечаток в виде довольно круглой глубокой ямки слева, а справа тоже были какие-то небольшие неясные отпечатки. Протащил почти прямиком 35 м в долину ручья и здесь ушел под снег в глубокую рытвину, оставленную споткнувшимся лыжником. Ход в снегу идет от лаза горизонтально, в горизонте разрыхления с длинными иглами глубинного инея. Ход широк, извилист, легко теряется. Следовательно, охота у ласок идет успешно.
2/III 1964 г. Сыроватый умеренно холодный день после периода с —17------20° мороза ночью и солнечными днями с капелью и подтаиванием. Многоследица: хорошего снегопада не было уже давно; несмотря на это, следов ласок мало. За 4 ч небыстрого хода обычным маршрутом встретил следы только 4 ласок. След крупного самца встретил у ручья и границы высокоствольного леса с поляной, занятой сосновыми посадками. Этот набегал много именно в полосе контакта стаций, причем в одном месте обнаружилась тропа 12 м длиной. Зверек прошел своим выходным следом, унося добычу. Прыжки короткие, слева от следа идут расплывчатые мазки по снегу, справа— более глубокие тупого и округлого предмета. Справа к этой же стежке подошел (тоже с поляны) след того же зверька с легким потаском и крупными прыжками; 6 м все следы шли одной тропой. Она упиралась на повышенном месте в снежную нору с порядочно обледеневшими стенками, от которой уходили в другие стороны еще два следа.
Я пытался копать: на глубине 35 см ход ветвится, идет в горизонте разрыхления, и я его потерял. Несомненная более или менее постоянная зимняя стоянка.
Интересно, что эта же особь в 5 м от снежного лаза вытащила из-под снега какую-то зверушку и уволокла ее к снежной норе в прикопке споткнувшегося лыжника (см. запись от 17/П). Эта прикопка была в 50 м от найденной сегодня норы.
Любопытно, что я не видел следов мелких ласок (самок) и не нашел никаких указаний на деятельность этих зверьков на просеке с кустами и высокотравьем, где с осени кишели серые полевки и часто сновали по их снежным туннелям ласки. Снега здесь 58—60 см (66 см в кустах) и много пустот на заросших участках. Вероятно, все идет под снегом.
Лисица
27/XI 1944 г. Станция «57 км» Северной ж. д. Охотничий ход челноком у лисицы. При мелком снеге (10—12 см)—зернистом, обледеневшем после оттепели и мягкой пороши — типичная жировка крупного лисовина на паровом поле с густыми злаками и бурьянами (ржавый фон, хорошо укрывающий зверя). Идет в полветра, то и дело сворачивает на ветер, усиливая «челноки». Основной ход грядкой с плотным снегом или чаще глубокой бороздой. Пересек поле, дошел до опушки, направился вдоль нее, а затем вернулся и снова через поле параллельным ходом с бесчисленными «челноками». Большинство прикопок за полевками сделано на пару с его бурьянами. Одна—в долине ручья на грядках огорода. Всего на 2,5—3 км тропления около 25 прикопок, у леса задавил (или вырыл мертвую из-под снега) и бросил обыкновенную бурозубку. Подходил к следам тетеревов, кормившихся на овсяном клине, и сам охотился на этой же полосе (рис. 66).
Рис. 66. Охотничий ход лисицы «челноком»
Стрелки — направление ветра. 27/XI 1944 г.
Станция «57-й км, Северной железной дороги
10/ХП 1944 г. Софрино. На полях и полянах высота снега до 25—30 см. Днем дождь-гололедка. На снегу открытых мест корка до 5 мм толщиной оседает и «гукает», в ельниках снег высотой 3—5 см, рыхлый. Большая часть лисьих следов по еловым чащам, особенно вдоль полей, опушек, но пересекают они и поляны, часто тянутся по дорогам и тропам человека. След подходит к стогу клеверного сена (из леса). В чащечке заметны следы поедания рябчика. Лисица не то поймала его на снегу, не то нашла мертвого. Пучки перьев вместе с клочьями кожи до 30—12 см, очины маховых перьев все обрезаны, как ножом.
Пятно, где ела,— округлая примятая площадка до 0,5 м в диаметре густо усыпана перьями. Не оставила ни одной косточки, ни содержимого кишок и желудка. В вечерние сумерки и днем лисы на поля не выходили: ни встреч, ни свежих следов. Днем ходили в лесу (по корочке свежий след легко отличим!) .
6/II 1945 г. Зеленоградская. Ночная пороша, тепло. В полоске кустов на поле держится группа сорок, ворон: что-то есть. Пошел проверять; все утолчено следами этих птиц и лисы. Посредине серо-зеленый шар: замерзшее содержимое желудка коровы. Пятна крови на снегу, расклеванные сороками. В 2 м глубокая прикопка лисы в снег, видимо, прятала корм от ворон. В 400 м на чистом участке поля вчерашний след к запасу (кусок требушины); глубокая прикопка, следы крови. В 0,75 км отсюда в частом ельнике вчерашняя лежка у комля толстой ели с трех сторон укрыта молодыми елками, в четвертую сторону (к поляне с редколесьем) —открыто. Лежка 40Х 35 см2, глубиной 15 см сильно протаяла, на присыпке из свежего снега в лежке следы гаички. В полях снег уплотнило метелями. Ход для лисы легкий, прозалнвается на 1 см, у кустов, где мягко, — глубже. Охотно ходит полями; в лесу под елями где рыхло, при высоте снега 20—35 см проваливается на 8 см. На полянах высота снега 45—48 см (плотнее) у кустов куда надувало,—60—65 см.
Тропил, в общем прошел 1,5—2 км. Отметил следующее-1) прикопка очень глубокая в канаве у шоссе к падали- 2 прикопка на глубину 35 см к фекалиям человека, оттаявшим под снегом (ранее встречавшиеся случаи поедания — тоже с глубины из-под снега; мимо свежих фекалий, замерзших на снегу у троп, лиса проходит равнодушно); 3) прикопки (мелкие) на поляночке в ельнике без следов поедания чего-либо; 4) и 5) прикопки при кормежке у потрохов (падаль).
Взял от шоссе свежий след — шел в глубину леса параллельно пешеходной тропе. Думаю, что возвращалась лиса уже утром, когда по тропе есть движение.
Пересекла прямо травянистую болотистую поляну, прямиком ельник. Часть пути шла вдоль лугового дола, далее — густыми ельниками все прямо. Ноги волочит слегка, шажки коротковаты. След привел к опушке широкого просека.
Здесь среди участка с поваленными огромными елями лежка на открытом месте на холмике над норой и рядом другая такая же, слабо протаявшая. Второй входной след — вдоль опушки этого просека со стороны тропы. Лисицы очищали два хода в нору, около одного весь снег в желтой глинистой пыли.
Видимо, отдыхали вдвоем и испугались. Караулил до 6 ч 15 мин (полные сумерки) —не выходили. Следов охоты в лесах нет; все следы у опушки и жилья.
Рис. 67. Лисица
21/III 1945 г. Никольское (у с. Софрино). После оттепелей хороший наст в полях и на открытых местах, в лесу держит лису только на прогалах, под елями не держит. В 12 ч согнал лисовина с лежки (он лег уже днем после снега, который шел утром) в мелочи с елями и отдельными крупными березами. Лисовин лег на старых своих следах, сначала в ямке среди жидких березовых кустиков, потом перешел шага на три и лег с южной стороны елки на лапах, укрытых снегом (экран с северной стороны?). Это уже весенний тип лежки. Спугнутый, несколько раз понемногу мочился на кочки по пути, но экскрементов не оставлял: в одном месте только жидкий грязно-водянистый след с нитями крови. Ходил тропами зайцев, своими прямыми старыми стежками и несколько раз пытался меня сбить, делая крутые повороты со старых своих следов в сторону. Лапы ставил след в след. Шаг на хорошо держащем насте, на крупной рыси 40 см.
23/Х 1946 г. Снег, выпавший впервые в ночь с 12 на 13/Х, пролежал, слегка подтаивая, до 16-го, когда выпало еще. Этот покров держался до 20/Х, когда потеплело и был дождь. Дождь 21-го и 22-го, к вечеру он перешел в мокрый снег, ночью уже довольно много снега. К утру 23/Х уже подмораживает и лежит отличная пороша. Снегопад был влажный и окончился в 9—10 ч утра, поэтому ночные следы засыпаны. В ряде мест хорошо видны утренние и дневные следы лисиц не только в кустарниковых зарослях в лесу, но и на полях, правда, всегда ближе к лесу. Основные места охоты, где ходят челноком: 1) овсяное жнивье (5 случаев у трех лис), 2) клеверище — убранное (1 случай) и неубранное (2), 3) паровое поле с бурьянами (2 случая) и 4) двух-трехлетняя обширная вырубка с редкими кустами, отчасти заболоченная и сильно заросшая злаками (очень длинный след лисы, мышковавшей зигзагами). Прикопки видел: четыре на овсяных жнивьях, две на неубранном забурьяненом клеверище, одну на осоке у речки (за экономкой?), две на заросшем пару и одну на выгоне. Все прикопки мелкие: либо через снег к ходам полевок, либо неглубоко в мягкую талую землю на овсяном жнивье.
В еловом лесу лисьих следов почти нет, прошла одна уголком, через речку перешла по жердочке (!). Видимо, полевки идут под снегом с полей к лесным опушкам (в пяти местах я видел прикопки сорок в снегу, на коротких провалах в «минах» полевок).
2/1 1952 г. Крупная лиса, придя от поселка у ст. Зеленоградская, ушла на поля у д. Фомкино, а затем с поля в лес. Шаг тяжелее и короче. В посадке лиственницы, пройдя от опушки около 200 м и делая зигзаги к каждой густой ели, легла, наконец, под елкой с ветвями донизу, укрывшись со стороны ветра. С лежки согнал, пошла галопом. Лежка от деревни в 750—800 м.
5/III 1952 г. Зеленоградская — Фомкино. Следы той же лисы, что согнал 2/1. Снега много, он довольно рыхлый. Лиса проваливается на 12—15 см, иногда шаг короткий 30—34 см. Старается ходить по ельникам, где он мельче, часто лыжнями и своими тропами. Нашел в 0,5 км от деревни три ее лежки. Одна у комля большой ели: легла покружившись, но сошла, так как оказалась в желобке и на поверхности снега — плох обзор (!). Перешла 3 м и легла на снежном бугре в 1 м от елочки. Лежка обледенелая (видимо, в теплый день лежала). Третья — в 5 м от последней, у комля толстой ели с солнечной стороны. Значит, ложилась неоднократно на одном участке и следы тут разного времени.
11/1 1956 г. Зеленоградская — Фомкино. Морозная зима с довольно высоким рыхлым снегом. (По промерам 6/1 на полянах в лесу 54—60—67 см, в ельниках 33—45, в окнах до 52, в поле около 40 см; с того дня выпадок не было.) Снег рыхлый, легкий и «топкий», только на открытых местах несколько уплотненный ветрами. Еще 6/1 заметил, что охотничьи участки лис сильно расширились: были следы даже по всему лесу между Ярославским шоссе и Горелой рощей. Сегодня же следы часты и на поле между Горелой рощей и нашим поселком, а также в сторону санатория. Ложатся все же, видимо, ближе к Фомкину, так как обратно «усталые» следы идут в ближайший к этой деревне ельник. Часто лисы пользуются тропами и лыжнями, хотя на больших полянах свободно рыщут по всем направлениям. При пересечении торной тропы все же несколько настораживаются и чаще ее перепрыгивают. Видел след прыжками (короткий участок): видимо, отпрыгнула при падении больших пластин кухты с ели. Обратил внимание, что след, идущий с лыжни, со многими остановками и метками мочи. Частота их зависит от частоты встреч подходящих снежных бугорков на пути: Вот мои подсчеты расстояния между последовательными метками: 12, 25, 18, 10, 7, 5, 27, 10, 3, 34, 19, 6 м. Все время шла целиной, но под укрытием елей вдоль лесной дорожки; по занесенной лыжне шла 200 м.
Свернула с лыжни, прошла около 100 м, снова метка; опять на лыжню, прошла по ней около 100 м, оставила метку; опять на лыжню, по ней 40 м, немного свернула к месту очередной метки; опять лыжней 95 м, и еще одна метка после легкого отворота в сторону; целиной 60 м до следующей метки и затем прямиком через поляну. Все места меток — снежные шапковидные, торчащие буграми высотой 10—11 см верхушки занесенных елочек, пней или кустов. Всего 16 меток на 670—680 м.
26/XI 1967 г. По свежей пороше (в сомкнутом ельнике 3— 5 см, на полянках 15—19 см) тропили немножко лисицу. След, видимо, самца, крупным шагом шел почти под прямым углом от Ярославского шоссе в густой елово-сосновый участок леса с молодыми сосновыми чащами и т. п. По следу были потаски (четкие полосы полуметровой длины с обоих сторон), левый от правого на расстоянии 40—45 см или даже 50 см. Явно тащила что-то крупное, но видимо, легкое, так как нигде не останавливалась и нигде не клала ношу на снег для отдыха. Шла густыми местами, но там где были просветы, чтобы не зацепиться поживой. Протропили метров триста, за поваленной елью нашли небольшую утолоку и курганчик плотно утрамбованного снега с острым гребешком вверху.
Раскопали: серый с черными пятнами кот с длинным хвостом, замерзший в вытянутом положении, как полено. Лиса шла с ним, схватив посредине, и то хвост, то передние лапы его чертили по снегу. Работа по укрыванию поживы снегом была сделана очень чисто: все укрыто и уплотнено. Ни капли крови, ни шерстинки не было видно с поверхности. Окончив это дело, лиса вернулась к шоссе, идя примерно по той же линии, по которой пришла, но несколько правее. За шоссе в одном месте была прикопка в снег на лугу, но не к зимовочному гнезду, а к норке; чуть покопала землю, которая уже застыла. (Охбта на полевок теперь трудная.)
Интересно, что в ельнике, где положен «склад», снега довольно мало и лисе пришлось соскабливать его со значительной площади, чтобы полностью укрыть запас. Около него получилась большая «утолока».